г. Санкт-Петербург, г. Пушкин,
ул. Пушкинская, д. 14
— А зачем вообще нужна какая-то философия? – спросите вы. — У меня высшее психологическое образование, дополнительные переподготовки, опыт, в конце концов. И вылеченные клиенты. И вообще, как связаны философия и психология?
Мне кажется, отвечая на вопрос, психологу хорошо бы представлять, что происходит в аналитическом кабинете во время сессии. Это поможет не только раскрыть все возможности анализа, но и избежать существенных ошибок. В аналитическом кабинете действуют не только психологические известные нам параметры (например, сеттинг, перенос/контрперенос, интерпретация, запрос клиента, нейтральность и пр.), но и онтологические (как уже перечисленные, но в онтологической оптике, так и новые: время, пространство, Другой, интерсубъективность). Именно благодаря такому пониманию можно эффективно использовать время сессии, прежде всего адаптируя своё собственное поведение и самоанализ. С другой стороны, какая-то конкретно модальность не является непогрешимым абсолютом, применяемой во всех ситуациях. Где-то эффективнее поможет психотерапия, где-то психоанализ, а где-то и дазайн-анализ, и это как раз можно чувствовать в запросе клиента, в ситуации «здесь и сейчас».
Если будущий студент находится на вступительных экзаменах и чувствует приближение панической атаки, он не покинет экзаменационный кабинет со словами: «Мне нужно взять десять сессий у психотерапевта, и тогда я вернусь». Это невозможно. Он применит более простые техники – дыхательные упражнения, медитативные практики и т. д. Это не застрахует его от дальнейшего возникновения таких панических атак, но, по крайней мере, даст возможность закончить экзамен и, возможно, даже получить оценку «отлично».
Но вернёмся к проблемам психологических подходов. Статистически более частым, если речь идёт о глубинной психологии, является обращение клиента с запросом на лечение беспокоящего симптома. В отличие от психоанализа, где избавление от симптомов является, в некотором роде, «побочным» эффектом и в то же время более длительным, терапевт фокусируется на прошлом своего клиента в надежде на устранение симптома посредством проработки цепочки мучительных воспоминаний, вселяя в клиента оптимизм и радость. Однако, лечение одного такого симптома вряд ли способствует лечению симптома другой этиологии, поскольку психотерапия не ставит целью структурные личностные изменения, а психоанализ, в дополнение к ним, приводит не только к повышению устойчивости защит, но и к значительному улучшению качества жизни. Поэтому в ряде ситуаций, при готовности клиента, уместен переход в психоаналитический подход и наоборот, в психоанализе уместно обсуждение симптомов.
А что же с будущим? Даже такой, казалось бы, комплексный подход не ставит целью решение задач будущего и связанных с ним экзистенциальных концепций – понимания, открытости, присутствия. «В психоанализе ставилась задача из патологического состояния выводить в нормальное, при этом вопрос — а кто же такой настоящий человек — не ставился» — говорит известный историк философии Вячеслав Савченко. И действительно, значимыми в концепции одного из основателей Dasein-анализа Медарда Босса являются понятия высвечивания и духовной светлости, алхимическое трактование К. Г. Юнгом видит личностное развитие как превращение чёрного шара в белый, индивидуацию, а формирование «капсулы перехода» С. Н. Шпильрейн есть создание своего отдалённого будущего, в том числе за чертой смерти. Более того, данные подходы могут решать задачи психотерапии и психоанализа, и значительно более эффективно.
Но в данном случае возникает вопрос стабильности достигаемых состояний. Можно ли закрепить эффект некоторых действий клиента относительно будущего без проведённой работы с прошлым? Особенно с учётом неразрывности времени: ведь без прошлого не может быть настоящего, такого клиента, которым он себя ощущает. А например, в «Бытии и времени» Мартин Хайдеггер однозначно высказывается о необходимости мыслить прошлое-настоящее-будущее в единстве. Такое единство обеспечивается тем, что каждый из модусов времени (т. е. «временных экстазов») содержит в себе отсылку к двум другим, хотя настоящее в этом единстве и играет главную роль. Именно поэтому Хайдеггер начинает с настоящего: ««Теперь» есть по своей сути теперь-когда…». Это «когда» и являет отсылку в настоящем к прошлому и будущему. Выходит, что настоящее не меньше нуждается в прошлом и будущем, чем они – в нём1Хайдеггер М. Бытие и время / Мартин Хайдеггер; Пер. с нем., В.В. Бибихина; Изд. 2-е, испр. – СПб.: Наука, – 2002. – 451 с. С. 422.. Получается, что для полноценного существования как комплексного состояния: избавления от симптомов, изменения и укрепления структуры психики, ощущения качества жизни, осмысления своего существования нужна в равной степени работа в разных временных модусах. И комбинация модальностей проистекает из аналитической ситуации в кабинете психолога, с учётом, безусловно, профессиональных компетенций. К сожалению, такой подход в практике не очень распространён как по причине востребованности, так и по причине отсутствия обучающих программ и практик.