«Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну» (Мф. 2:9 — 11). Волхвы, которые шли за звездой к Иисусу, шли за ней не случайно. Они уже были знакомы с иудейскими священными текстами, в которых уже было заранее предсказано место и время рождения Христа. Иными словами, всё уже было предсказано заранее.
Пьер-Симон Лаплас постулировал, что если бы какое-нибудь разумное существо смогло узнать положение и скорость всех частиц в мире, оно могло бы совершенно точно предсказать все события Вселенной. Это материалистический детерминизм. Однако, если встать на позицию идеализма, а не материализма, мы должны признать первичность духа и сознания. А Дух, как известно, «дышит, где хочет» (Ин. 3:8). Таким образом, Дух может влиять в том числе и на материю; один из способов такого влияния — это свободная воля человека.
Но как и посредством чего он может влиять и в каких случаях? Точнее, признавая примат идеализма, мы можем точно сказать: влияет, даже не особо разбираясь, как. Но что можно посчитать таким влиянием? Одним из мнений, с которыми я сталкивался, это влияние поступков человека, но это сложно представить, особенно в религиозном контексте. Так как мы знаем априори, что и Каин, и Моисей убили по человеку: один стал изгоем, второй — предтечей Христа. И Иуда, и Пётр предали Иисуса. Один из них закончил свою жизнь плачевно, второй стал одним из апостолов.
Так может быть, это мотив? Определённо, в каждом из описанных выше поступков он имел значение. Но из юридической практики мы знаем, что само по себе возникновение мотива не заканчивается совершённым преступлением. Человек обладает волей, и с помощью воли он может сделать выбор в пользу добра или в пользу зла. Очевидно, что такой выбор бинарен, так как выхода из ситуации всего два. Как много схожего с миром компьютера, процессор которого, в конце концов, также был сконструирован человеком на основе двоичной системы счисления.
Где же находится тот орган или группа органов, который отвечает за выбор? Или вообще не орган, а способность вопрошать о бытии? Конечно, это не мозг, который является координатором деятельности в результате эволюции человека. Это сердце. «Сердце мыслит. Размышление — «предложение сердца» (Прит. 16:1); уразуметь сердцем — значит понять (Втор. 8:5); познать «всем сердцем» — понять вполне (Иис. Нав. 23:14); «всяк помышляет в сердце своем» (Быт. 6:5); мысли — «советы сердечные» (1 Кор. 4:5); «говорить в сердце» — думать. Сердце чувствует. Оно радуется (Ис. 65:14) и ликует (Пс. 83:3; Деян. 2:46) скорбит (Прит. 25:20 — 21) и сокрушается (Ис. 65:14; Иов. 37:1), завидует (Прит. 23:17; Иак. 3:14) и ненавидит (Деян. 7:54), беспокоится (Прит. 12:25) и отчаивается (Прем. 2:20), трепещет (Иер. 32:40) и ужасается (Втор. 28:28; Пс. 142:4), воспламеняется, горит под воздействием божественного слова (Лк. 24:32). Сердце принимает решения».
Этим можно объяснить и другие моменты в истории христианства. Это, например, жертвоприношение Исаака, с вопросом, чью волю исполнит Авраам, или диалог с Каином: «Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечёт тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт. 4:7).
Однако, сам по себе выбор, даже в пользу добра и зла, должен быть чем-то обусловлен. Вполне возможно, что не всегда — например, до столкновения с другими людьми, с интерсубъективностью. При этом, после столкновения, сам выбор становится следствием интенциональности, чувственного или волевого стремления индивида в одном из заданных направлений. Это хорошо проявляется в неофитстве: широко известен феномен приобретения духовных (сердечных) даров «авансом» только за помышление о чём-либо.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что человеческое сердце принимает постоянные решения в пользу одного из двух выборов; эти решения существенным образом влияют на мир вокруг и человеческие отношения; именно благодаря сердцу может сложиться та или иная судьба, даже с учётом материалистического детерминизма.
